На следующих страницах:
А.И.
Кобзев. Китайская алхимия
Е.А. Торчинов.
Даосизм и алхимия в традиционном Китае
В.Л. Рабинович. Алхимия как феномен
средневековой культуры
А. А. Маслов
Направление бессмертия Гэ Хуна
Маслов А.А. Китай: колокольца в пыли. Странствия мага и
интеллектуала. -
М.: Алетейя, 2003, с. 45-52
Одновременно с развитием школ
интеллектуальной софистки, рассуждавших о глубинах
«сакрального», оформлялись и школы «нового оккультизма». В
основном это были школы даосского толка, которые разрабатывали концепцию
долголетия и бессмертия. Они применяли именно «концептуальный» подход
к мистерии, и, как следствие, их учение становилось значительно стройнее,
логичнее, но одновременно и «механистичнее». В сущности, большинство
методов сводится к четкой системе медитаций, дыхательным упражнениям, приему
различных отваров и пилюль. Древняя мистерия символов и неупорядоченного
сакрального неистовства предстала в виде ясных, хотя нередко и засекреченных
учений, методов и концепций.
Впрочем, и сама
«секретность» оказывается весьма относительной — впервые в Ш-IV
вв. начинают публиковаться труды именно по методике достижения бессмертия, а не
просто описывающие различные состояния сознания, как
это было у ранних мистиков. Древние трактаты, такие как «Лао-цзы», «И цзин»,
«Чжуан-цзы», зафиксировали в истории некое состояние сознания —
просветленного мудреца, мистического учителя, наставника, что «странствует меж
Небом и Землей». И теперь наступила пора поиска методов, которые могли бы
обратить адепта в состояние, описанное в древних трактатах. Все это проявляется
в традиции даосских мистических школ Шанцин, Линбао и ряда других.
45
И результатом этого поиска
рациональных методов достижения бессмертия на основе иррациональных состояний
явился один из самых знаменитых трудов, считающихся наиболее полным изложением
мистической традиции оккультизма и алхимии, «Баопу цзы» — «Мудрец, объемлющий
простоту». Труд принадлежал кисти Гэ Хуна (280-340) — выходца из
аристократической семьи с юга Китая. Название трактата во многом было навеяно
высказываниями из «Лао-цзы» о пу — первоначальной и нерасчлененной
простоте, подобной необработанному куску дерева. Этот необработанный кусок, с
одной стороны, является абсолютной частью природной естественности, поскольку
его еще не коснулась рука человека-обработчика, но, с другой стороны, уже
вычленен из общего хаоса, то есть является творением в потенции.
То, о чем пишет Гэ Хун, принадлежит в
основном южной мистической традиции Китая. И в этом смысле «Баопу цзы» является
открытой публикацией учения и некогда закрытых технических приемов старых
магов-фанши, но уже десакрализованных и изложенных в стиле популярного учебника.
Центральное место в нем занимает образ
«Наставника сокровенного начала» (сюань), который по своим качествам вполне
сопоставим с древними магамн-фанши. Гэ Хун наилучшим образом демонстрирует
«технический» подход к сакральному началу, которое может быть достигнуто
посредством внешней или внутренней алхимии. То, что в древности было лишь
вспомогательным средством для вхождения в состояние транса — различные отвары и
галлюциногены, — для раннесредневекового мистика становится единственно
возможным способом контакта с духами и достижения бессмертия. Лао-цзы и
Чжуан-цзы в своих мистических видениях кажутся Гэ Хуну «летающими слишком
высоко», в то время как мистики III-IV вв.
предпочитали интересоваться прикладными техниками, а не индивидуальными
видениями. Поэтому предметом изучения Гэ Хуна являются
технические приемы, завещанные его отцом Гэ Сюанем и
его дедом алхимиком Бао Цзинем.
В
свой труд Гэ Хун включает массу рецептов изготовления пилюли бессмертия, и уже
по описаниям этих рецептур можно без труда понять, что
некоторые из «пилюль» были сильнейшими галлюциногенами и ядами. Вообще весь труд
Гэ Хуна проникнут пафосом идеи бессмертия, достигаемого именно
с помощью «пилюли киновари» или «золотой пилюли» (цзиньдань), в состав
которой входили амальгама, золото, мышьяк, ртуть, сера, толченые
минералы, ряд органических веществ, сушеная кровь
некоторых животных. Все это составляло основу так называемой внешней алхимии, в
отличие от внутренней алхимии — выплавлении подобной
пилюли бессмертия внутри организма из
энергии-ци и семени-цзин.
46
«Рецепты бессмертия», предлагаемые в
школах алхимиков, вряд ли можно назвать абсолютно новыми, большинство средств,
которые в них входили, некогда использовались медиумами и шаманами.
Приблизительно к IV в. до н.э. складываются первые относительно стройные
рецептурные методики изготовления таких средств, Гэ Хун же составляет в
буквальном смысле рецептурный справочник по бессмертию, посвящая ему две главы
своего произведения. Впрочем, и само бессмертие нередко понимается им как
избавление от своего тела («избавление от трупа») и освобождение души, которая
более не распадается на составные части, а продолжает свободно странствовать в
пространстве. Не сложно увидеть, что алхимики раннего средневековья видели в
этом реальную и недвусмысленную смерть тела, а отнюдь не достижение его вечного
существования. Это акт сакрального самоопьянения и самоубийства, не случайно Гэ
Хун откровенно замечает, что прием такого средства приводит к тому, что «человек
средь белого дня может вознестись на Небеса».
Алхимические приемы не столько позволяли
достичь бессмертия — эта цель достигалась, как считал сам Гэ Хун, как раз
довольно редко, и даже его отец не сумел собрать необходимых ингредиентов для
«пилюли бессмертия». Однако подобные техники позволяли вступить в контакт с
духами-защитниками, а также активно «пестовать свою жизненную природу», что
выразилось в возникновении обширного комплекса дыхательных, медитативных
упражнений, связанных с техниками визуализации, диетологией, определенной
гигиеной жизни, получившего обобщенное название яншэншу — «Искусство
вскармливания жизненных свойств».
Воздействие таких средств заключается
в стимулировании мистических трансформаций (бяньхуа). Человек живет в потоке
бесконечных трансформаций, не имея даже возможности замечать метаморфозы жизни
из-за стремительности их возникновения и исчезновения. В противоположность этому
«наставник сокровенного», маг, может следовать трансформациям естественным
образом и даже пользоваться ими. После смерти физического тела он способен,
поселившись на одном из этажей Неба, превратиться в «Небесного бессмертного», а
может, странствуя по земле и меняя тела, стать «земным бессмертным».
Здесь сакральное растворяется в
техническом, превращается в некий инструментарий достижения бессмертия. Сам Гэ
Хун выступает уже популяризатором некогда абсолютно закрытой традиции. Его
решение опубликовать многие рецепты, растолковать даосскую терминологию, описать
цикл телесной энергетики, свидетельствует о том, что для него самого все эти
факты не являлись чем-то «непередаваемым вовне», но были лишь частью обиходной,
нормативной культуры.
Гэ Хун выступает как один из
последних представителей классической, «чистой» традиции южной алхимии и
мистики, важнейшей частью практики которых является исключительно личное
достижение бессмертия и приобщения к сонму посвященных на основе специальных
методик. Позже все эти методы смешиваются с теорией влиятельного северного
учения с центром
48
в Сычуани — Тяньшидао («Пути Небесных наставников»), которое уже значительно
больше внимания уделяло дисциплинарной и моральной стороне Пути, а также
использованию амулетов и заклинаний, хотя активно прибегало и к дыхательным
методам. Во время постоянных набегов кочевников на север Китая и частичного
вытеснения оттуда собственно китайской культуры, «Небесные наставники» вместе со
многими представителями китайской аристократии и интеллектуальной элиты
перемещаются на юг, объединяясь в основном вокруг Цзянкана, куда перебирается и
весь двор.
В традиции Гэ Хуна все
предельно методично и максимально логично. Он закладывает основы своеобразной
даосской логики, которая в виде стройной концепции никогда ранее не встречалась.
В основе внутренних трансформаций лежат различные типы превращений энергии-ци,
которая составляет основу мироздания как такового. Человек рождается от смешения
ци отца и матери, тем самым получая «изначальное ци» (юань ци). В дальнейшем ци
входит в человека в виде дыхания и пищи, таким образом постоянно «восполняя» его
жизненные силы. В связи с этим особую значимость приобретают различные методы
дыхания и правильная диета, позволяющие человеку не только «вбирать новое и
изгонять старое ци», но и проводить алхимические трансформации и сплавления
разных ингредиентов прямо внутри самого организма. Здесь, в нижнем «поле
киновари», в районе живота, ци сплавляется со вторым компонентом - семенем-цзин,
что в свою очередь воспроизводит союз ян и инь.
Тело человека, представленное в
виде одного большого тигля, служит плавильной печью, где выплавляется внутренняя
пилюля бессмертия. Компонент ци-цзин при помощи различных дыхательных
упражнений, визуализации и концентрации внимания прогоняется по многим каналам
внутри человека, которые представлены в виде трубок реторты, пока в конце концов
он не поднимется в верхнее «киноварное поле» в голове и не сольется с третьей
субстанцией, духом-шэнь. Это, собственно, и знаменует собой получение внутренней
пилюли бессмертия.
Именно благодаря этой традиции
приобрели популярность знаменитые китайские дыхательные упражнения, позже
известные под общим названием цигун («достижение мастерства в управлении ци»)
или нэйгун («внутреннее мастерство»). Тем не менее традиция использования
дыхания как особого алхимического процесса значительно древнее, чем теория,
описанная Гэ Хуном. Например, упоминания об использовании техники дыхания
встречаются у Лао-цзы, который советует «открывать и закрывать отверстия»,
«выдыхать через нос и дуть ртом» (§ 30) а также «регулировать циркуляцию ци
сердцем» (§ 55). Эти фразы свидетельствуют о каких-то древнейших методиках
регулирования энергетики организма и общения с духами с помощью дыхательных
50
упражнений, однако нигде не рассказывается о самой технике дыхания и
концентрации, что вполне соответствовало духу «тайности» всех древних инициации.
А вот для Гэ Хуна, его современников и последователей сам ореол «тайности»
становится скорее игровым символом, нежели призывом к реальному сокрытию учения,
и они без сомнений рассказывают об этих приемах в письменных текстах.
Параллельно с техникой дыхания и
концентрации активно использовалась техника визуализации духов. Это Единое на
инструментальном уровне троично и выступает как «Три единых» (сань и) или «Три
Изначальных» (сань юань). Смысл самой троичности мог толковаться по-разному,
например, под этим подразумевались Небо, Земля и человек или Солнце, Луна и
планеты. Чаще всего эти «Три изначальных» на изображениях рисовались в виде трех
духов или трех старцев над головой медитирующего даоса. Более того, весь мир
представлялся именно в виде духов, то есть речь шла не о Солнце, а о «духе
Солнца», не о человеке, а о духах, живущих в человеке. В частности, внутри
человека существуют духи пяти основных органов: легких, сердца, печени, почек,
селезенки. В свою очередь эти пять духов и пять органов соотносятся с пятью
первостихиями — металлом, огнем, водой, деревом, землей, а также с пятью
священными вершинами Китая. Все это как бы вплетало человека в один
макрокосмический клубок, в котором физиология тела повторялась уже на
космическом уровне, человек благодаря единой духовной природе Вселенной
превращался в существо столь же вечное и великое, как и все, что его окружает.
Внутренняя пилюля бессмертия выплавлялась
последовательно в трех «киноварных полях» (даньтянь): нижнем в районе живота,
среднем в районе сердца и верхнем в районе головы. Над каждым из этих даныпянь
властвует один из «Трех Изначальных» духов, которые живут в соответствующих
органах. Поэтому, например, упражнения, направленные на «пестование почек» (в
частности, сексуальная практика или сидячая медитация) «вскармливали» одного из
«Трех Изначальных» и помогали пройти первую фазу «плавления» киноварной пилюли
внутри живота.
|
|